ТЕКУЩИЕ ЗАДАЧИ КОМСОМОЛА

Мы сейчас вступили в такую полосу нашего исторического развития, когда налицо обострение международных отношений. Освещение этой темы не входит в задачу моего доклада, но это обострение достаточно ясно и видно каждому из вас. Внутри страны в области нашей главной, хозяйственной, работы мы перешли к строительству новых крупнопромышленных предприятий, мы вошли в так называемый реконструктивный период, когда, залечив старые раны, мы строим уже на новой базе, начинаем свое внутреннее развитие «на своей собственной основе»
[Выражение из «Критики Готской программы» (Маркс К., Энгельс Ф. — Соч. — 2-е изд. — Т. 19. — С. 18).]
, переходим рамки того наследства, которое нам оставлено от буржуазного режима. В области сельскохозяйственного производства мы в настоящее время уперлись в острую постановку вопроса о переходе к производственному кооперированию сельского хозяйства.

Эти задачи — задача промышленной реконструкции и задача производственного кооперирования деревни — предполагают гораздо более сильное вовлечение в процесс хозяйственного строительства широких масс, в том числе рабочей и крестьянской молодежи. Эти же задачи ставят перед нами проблему реконструкции всей рабочей силы в нашей стране, т. е. воспитания ее на новых основах, которые соответствовали бы тому техническому перевороту, к которому мы приступаем. Они предполагают точно так же создание нового кадра руководителей, новых специалистов из рабочего класса, из крестьянской бедноты и т. д.

Но наряду о реконструкцией хозяйства и техническим переворотом мы должны неизбежно ставить перед собой ибо первая задача не может быть без этого решена — и задачу переделки всего нашего массового людского состава, вовлекая его еще более решительно и энергично в дело социалистического строительства и управления страной. Все эти задачи нашего социалистического строительства, вопросы реконструкции промышленности, вопросы кооперирования сельского хозяйства не могут быть ни оторваны, ни противопоставлены задачам классовой борьбы. Совершенно неправильно и теоретически и практически считать, что, скажем, задача постройки новых заводов, это — одно, а классовая борьба с остатками капитализма или с его новыми ростками, это — другое. Точно так же совершенно неправильно думать, что борьба в деревне с кулаком, это — одно, а кооперирование вообще и производственное кооперирование крестьянства в особенности, это — другое. Так разделять, так разрывать эти задачи, отдирать их друг от друга или противопоставлять их одну другой абсолютно неправильно ни теоретически, ни практически. Поскольку мы строим пашу социалистическую промышленность, постольку мы вытесняем нашего классового противника. Поскольку мы кооперируем крестьянство, в особенности поскольку мы кооперируем его на производственной основе, постольку мы тем самым ведем по самой главной, основной, решающей линии нашу классовую борьбу с кулачеством. Поэтому задачи нашего социалистического строительства и в городе и в деревне не могут быть отделены от задач нашей классовой борьбы. Мы должны нашу классовую борьбу, если так можно выразиться, «экономизировать», должны пропитать ее духом хозяйственного строительства. И, наоборот, наше хозяйственное строительство мы должны пропитать духом классовой борьбы. Только понимание увязки этих двух сторон общественного процесса: классовой борьбы, с одной стороны, и нашего хозяйственного строительства — с другой, только понимание того, что это есть две стороны одного и того же наступления со стороны рабочего класса на хозяйственного (т. е. и на классового) противника, есть настоящее, действительно марксистское, действительно ленинское понимание тех задач, которые перед нами стоят. Отсюда следует, например, такого рода важнейшее положение, что мы не смогли бы и не сможем сплачивать сил рабочего класса, не подводя хозяйственного базиса под рабочий класс. Не строя новых фабрик и заводов мы не можем собирать в нашей стране все возрастающие массы пролетариата. Не кооперируя крестьян, не способствуя организации крестьянской бедноты и крестьян-середняков в области хозяйства, мы не можем сплачивать этих сил против кулачества «всерьез и надолго». Поэтому у нас постоянно должна быть увязка между нашим хозяйственным строительством, подъемом материального благосостояния рабоче-крестьянских масс и социальной мощью рабочего класса, а равно и его ближайших деревенских союзников. Таков тот экономический и в то же время социально-классовый фон, та общая картина в нашей стране исходя из которой мы должны решать очередные задачи комсомольской организации.

В нашей комсомольской печати сейчас часто ставится вопрос: где наш классовый враг? Обострение классовой борьбы за молодежь, вызванное наступлением пролетариата, уже в достаточной степени расшифровало этого классового врага. Этот классовый враг гнездится в различных окопах и траншеях, а иногда стреляет «в упор». Когда за последнее время мы наблюдаем снова ряд убийств комсомольцев, когда кулачье хватается кое-где за обрез и пускает пулю вдогонку молодым товарищам, стоящим на посту,— а такие выстрелы прогремели уже в нескольких местах,— то тут вряд ли стоит даже задавать вопрос: «Где классовый враг?» Кулацкие громилы достаточно красноречиво говорят сами за себя, и вырвать их свинцовый язык необходимо во чтобы то ни стало.

Само собой разумеется, что в связи с трудностями в деле хлебозаготовок, в связи с различными экстраординарными мерами, которые нам приходилось применять, — а эти меры были абсолютно необходимы, — заострение борьбы против диктатуры рабочего класса со стороны кулацких элементов, недовольство верхушки середняков и некоторых ее прослоек дает себя знать. Само собой разумеется, что необходимо поэтому всемерно усилить работу среди бедноты и батрачества, вновь и вновь крепить союз с середняком, систематически изолируя кулачество. Само собой разумеется, что лишь постоянной и длительной работой можно добиться здесь прочных и решающих успехов. Но при этом нельзя спускать ни одного случая кулацких выступлений. За всякое попустительство кулацким убийцам необходима суровая кара и суровое возмездие.

Итак, здесь классовый враг налицо во всей своей откровенной классовой наготе. Одно время он прятался и скрывался. Наше наступление на капиталистические элементы обострило его сопротивление, наше наступление до известной степени даже сплотило ряды противника. Еще Маркс в общей форме говорил, что «партия революции сплачивает партию контрреволюции»
[См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч.— 2-е изд.— Т. 7.— С. 7. ]
. А в наших условиях, в условиях пролетарской диктатуры, это положение приобретает оригинальную форму, но все же оно остается правильным.

Такова наиболее обнаженная и наиболее злобная физиономия врага. У нас есть однако целый ряд замаскированных форм существования и активности нашего классового противника: я говорю здесь не об идеологических течениях, а об организациях в деревне и в городе, организациях, легально существующих. Таковы, например, церковные и сектантские организации.

Величайшей глупостью с нашей стороны было бы, если бы мы видели церковь и церковные организации (христианские, иудейские, магометанские и всякие иные) такими, какими они были до революции. Они действуют сейчас совершенно по-другому.

В настоящее время происходит спешная, лихорадочная «модернизация» церкви, т. е. приближение к «современным», более «передовым», если так можно выразиться, формам работы. Если православный «батюшка» стрижет свои локоны, а раввин — свои пейсы, то это является лишь символическим выражением больших перемен в области всех форм «работы» этих сословий. Это «оживление» сопровождается известным успехом. В текстильном районе, например, даже рабочие подчас строят церкви, собирают на них деньги. В Крыму усилилась деятельность мулл. Магометанское духовенство решилось на такой шаг, как допущение женщин в мечеть,— совершенно неслыханная прежде вещь! Здесь теперь читают «лекции» относительно нравственной жизни, отношений между полами по Корану и т. д. «Духовные» объединения почти повсеместно пользуются такими методами, как организация школ кройки и шитья для женщин, проповедуют вред алкоголизма и курения. Отбирая таким образом часть нашей культурной работы, они наматывают ее на свою религиозную катушку и таким образом, будучи организациями противника, постепенно пытаются «хорошими средствами» заработать себе очень плохой — с нашей точки зрения — политический капитал. Сектантские организации за последнее время тоже выросли. Даже в Ленинграде, в городе с самым передовым рабочим классом в мире, даже вдесь констатируется несомненный рост сектантского движения. Отдельные корреспонденции дают понять, что за последние годы значительно усилился охват сектантскими организациями рабочей молодежи. Мы полагали, что комсомол — единственная организация молодежи в нашей стране. Существует, однако, целый ряд сектантских организаций, которые объединяют в своих рядах примерно столько же, сколько и комсомол. При этом данные о составе сектантских организаций очень показательны. В Сталинграде, например, процент рабочих в них равен 60—70. Все эти «баптомолы», «христомолы»
[Баптомолы, христомолы — молодежные религиозные организации.]
, «союз верующих молодых людей» и т. д. объединяют большой слой молодых рабочих и крестьян.

Большинство сектантских организаций, работающих и среди взрослых и среди юношества, ведут борьбу против употребления спиртных напитков, курения, против употребления всяческих «истинно русских» словец. (Смех). Понятно, что этим они часто притягивают к себе и в городе, и в деревне далеко не самые плохие элементы среди молодежи и в особенности среди женской части рабочего класса, среди девушек-работниц, крестьянок и т. д. Из этого необходимо сделать некоторые крупные выводы для работы комсомольской организации, но на этих выводах я остановлюсь во второй части своего доклада.

Конечно, под сенью религиозных организаций собираются иногда в некоторых местах давнишние заклятые и самые лютые враги рабочего класса. Например, костромское общество трезвенников имеет чуть ли не старую программу «союза русского народа»
[«Союз русского народа» — черносотенная организация в России в 1905—1917 гг. Создана для борьбы с революционным движением. Лидеры — А. И, Дубровин, В. М. Пуришкевич и др. Программные положения выражали требования единства и нераздельности России, сохранения самодержавия, религиозную и национальную нетерпимость. Из демагогических соображений выдвигались лозунги критики бюрократии, уравнения прав всех сословий, государственного страхования для рабочих, пропаганды трезвости и т. д. После февральской революции организация была распущена.]
и, несмотря на это (вот что означают «общие условия пролетарской диктатуры»), работает среди безработных, вынуждено прикидываться другом трудящихся, оказывать материальную помощь и с этого конца зазывать в свою лавочку. В некоторых сектантских организациях, например, у адвентистов в Москве и Московской губ., приютились и бывшие жандармы и бывшие господа военные, которым осталось надеть на себя смиренное обличив, чтобы отсидеться. Они забрались в глубокие лисьи норы,, эти господа!

Все эти организации нельзя, конечно, стричь под одну гребенку. Они имеют различное значение, опираются на различные классовые группировки, обладают различным кадровым составом, имеют разные общеполитические установки. Их нельзя рассматривать сплошь как одно единое целое, поэтому нельзя по отношению к ним применять одни и те же методы борьбы. Мы имеем, например, по-настоящему организованные коллективы почти без применения наемного труда, но с религиозной окраской,— о них рассказал мне тов. Трейвас
[Трейвас В. Е. (1898 — 1937) — советский, комсомольский и партийный деятель. Член партии с 1918 г. С 1920 г. на комсомольской работе в Петрограде, затем в Москве. В 1923 г. в составе группы членов ЦК РКСМ подписал письмо в поддержку Л. Д. Троцкого. В 1926 — 1929 гг. — слушатель Свердловского коммунистического университета в Москве, в 1930 — 1937 г. на партийной работе в Москве и Калуге (секретарь райкома). Необоснованно репрессирован. Посмертно реабилитирован.]
, А наряду с ними есть лжекооперативные объединения под религиозной вывеской, которые являются эксплуататорскими организациями, кадровый состав которых иногда набит кулачьем и густопсовыми черносотенцами. Поэтому соответствующим образом необходимо варьировать и наш подход к подобным организациям.

Вот вам, товарищи, вторая рубрика различных организаций нашего классового противника, начиная с таких, которые политически почти лояльны, вплоть до крайних и наиболее озлобленных политических врагов.

Перейду к третьей рубрике наших классовых противников. Я имеют здесь в виду враждебные нам «идейные» течения, за которыми непосредственно не стоят какие-либо оформленные и хорошо сколоченные организации.

Прежде и раньше всего здесь следует отметить рост различных «национализмов».

В особенности мы должны отметить рост проявлений великодержавного, великорусского шовинизма, который находит свое отражение и в среде учащейся молодежи, а через нее просачивается даже и в комсомол. Встречаются такие прослойки и такие «идейные» течения, которые нашу национальную политику — один из основных устоев рабочей диктатуры в нашей стране, одно из самых ярких проявлений нашего интернационализма — подводят под рубрику дробления «великой России». Попадаются такие милостивые государи, которые утверждают, что наша национальная политика, поскольку, скажем, идет речь относительно распространения украинского языка на Украине, тюркского языка в Азербайджане и т. д., означает «принижение культурного уровня и мирового значения русской культуры». Старая великодержавная спесь, третирование всякой другой нации как нации второго порядка как «инородцев»— эта надутая, чванливая идеология российского помещика и либерального барина, прикрывавшего крестом святой Софии — премудрости божией — низменные вожделения своего кошелька, начинает вновь пошевеливаться вместе с ростом кулачка, обозленного нашим наступлением частного торговца и «идейного» героя шахтинской марки, который тем больше хрипит о «России» и тем больше бьет себя в патриотическую «русскую» грудь, чем мерзопакостнее продается иностранному капиталу.

Конечно, в железных объятиях пролетарской диктатуры невозможно открыто выкинуть трехцветный флаг
[С петровских времен символом самодержавной государственной власти был трехцветный (бело-сине-красный) флаг.]
и запеть истошным голосом: «Разумейте, языцы, и покоряйтеся: яко с нами бог»
[«Разумейте, языцы, и покорийтеся: яке с нами бог» (Библия, книга пророка Исайи, гл. 8, стихи 8, 9, 10).]
. Поэтому эта идеология ползет на карачках и проявляет себя в укороченных формах.

На Украине мы наблюдаем иногда, как русские элементы, в особенности из старого чиновничьего аппарата, ни за что не желают обучаться украинскому языку. Они видят в систематическом проведении политики украинизации проявление чего-то такого, что подрывает честь и славу «России». Они до сих пор в душе смотрят на Украину как на «Малороссию», которая должна поставлять вареники и «малороссийское сало», плясать казачка и т. д. для пользы настоящих русских, «России» и т. д. Эта барская, антипролетарская, великодержавная идеология просачивается и в низы.

С другой стороны, имеется и встречный процесс роста «национализмов» местного характера в отдельных национальных республиках, в автономных областях и т. д., где буржуазия, баи, кулаки, муллы, шовинистическая интеллигенция, вроде украинско-петлюровской, и т. д., и т. п., стремятся противопоставить свои идейные позиции позициям революционного коммунизма. Иногда бывает очень оригинальное сочетание этих идейных течений, направленных, по сути дела, против пролетарской диктатуры с опоэтизированием мелкобуржуазной деревенской отсталости в противовес социалистическому городу. Один из казахских поэтов — Джумбаев — протестует в поэтической форме против проведения железной дороги, потому что железная дорога несет в Казакстан, с его вольными степями, сифилис и разврат. Конечно, железная дорога несла иногда и сифилис, и разврат, но теперь она несет и медицинскую помощь против бытового сифилиса, который чрезвычайно распространен среди кочующих народов.

Этот рост местного шовинизма и местного национализма овладевает даже некоторыми советскими органами. Так, например, дагестанский политпросвет издал в 1927 г. одну чрезвычайно шовинистическую брошюру. Совсем недавно, меньше года назад, был издан сборник стихов, где между прочим, можно прочесть такие достопримечательные строки:

То есть, здесь в поэтической форме совершенно открыто проповедуется монархическая контрреволюция.

Таких примеров можно было бы найти довольно много. Нужно оговориться, что дело здесь не ограничивается только «течениями». Есть нелегальные организации, носители такого национализма и так называемые чисто буржуазные и мелкобуржуазные. К последним принадлежат, напр., «молодые марксисты» в Грузии — организация, разделяющая всецело меньшевистскую позицию, резко националистически окрашенная, и так называемый армянский троцкистский союз молодежи. Этот «троцкистский союз молодежи» представляет собой тоже меньшевистскую и националистическую организацию.

Я хотел бы особенно остановить ваше внимание на вопросе об антисемитизме. Антисемитизм старого времени германские социал-демократы называли когда-то социализмом дураков
[Высказывание принадлежит известному германскому социал-демократу, одному из основателей II Интернационала Августу Бебелю.— См. с. 192 настоящего издания.]
. Этот «социализм дураков» имеет сейчас довольно сильное распространение. «Социализм дураков» перерастает, однако, в фашизм продувных бестий. Антисемитизм можно определить поэтому как комбинацию фашизма неглупых «лидеров»., злостных наших классовых противников, выставляющих в виде приманки «социализм дураков». Таких дураков у нас, кстати сказать, еще много. (Смех). Я не буду здесь вскрывать социальные корни антисемитизма. Но я должен со всей силой подчеркнуть, что этот самый «социализм дураков» должен с нашей стороны встретить самый беспощадный отпор. Борьбу эту надо вести не путем сюсюкания о либерально-гуманитарном отношении к «народам», которые были угнетены в средние века и пр., а нужно дело ставить на классовую основу. Для нас обязательна бешеная борьба против антисемитизма, поднявшего свою голову, борьба, которая не исключает, а предполагает борьбу с нэпманами всех наций, в том числе и еврейской.

Теперь я хотел бы отметить рубрику таких врагов, которые создают мостик, открывают большие возможности для наших непосредственных классовых противников. Я хотел бы сказать несколько слов касательно врагов «внутри нас самих». «Враг в нас самих» не оторван от классовых врагов в непосредственном значении этого слова. Он по-разному увязан с нашим классовым врагом. Возьмем, например, бюрократизм. Он может в известных своих звеньях носить непосредственно классовый характер, скажем, когда в порах нашего аппарата сидят остатки старорежимных господствовавших классов, которые нас активно саботируют или тихо и систематически «итальянят». Это есть непосредственное выражение борьбы со стороны наших классовых противников. Бюрократизм существует и в виде зачатков известного классового перерождения отдельных выходцев из рабочего класса. Он может быть и в этом смысле составной частью классового врага. Но он может быть проявлением неправильной системы работы выходцев из нашего собственного класса, не переродившихся, по поставивших себя в такие условия, в такие отношения, когда они наносят прямой ущерб нашему социалистическому строительству и поэтому объективно помогают нашим классовым противникам. Само собой разумеется, что в лице бюрократизма мы имеем явление, которое необходимо не только вскрывать, но против которого нужно активно бороться.

Есть такие враги «внутри нас», как алкоголизм. Это зло становится прямой социальной опасностью. Мы имеем факты, когда отдельные прослойки рабочих пропивают от 14 до 15 проц. своей заработной платы. Эта цифра не есть отдельное исключение. Мы имеем сейчас такое положение вещей, что в области пьяного дела (если взять количество пьяных) даже Ленинград иногда превосходит довоенную норму и вступает в «реконструктивный» период этого пьяного начала. (Смех). Красная армия — самая трезвая организация в нашей стране — даже она немного тронута тлетворным дыханием алкоголизма. Целые категории преступлений, в которых мы имеем повышение общего числа преступлений, в том числе и партийные преступления, в огромнейшем большинстве случаев связаны с распространением алкоголизма. То же самое мы наблюдаем и в среде молодежи, где подчас «спайка» достигается винными парами. Ничего хорошего от этого, конечно, не получается. Комсомол должен понять, что чинопочитание, подхалимство, «разложение» питаются очень часто алкогольными парами. Это в значительной мере алкоголь привел к такому неслыханному преступлению, как то, что секретарь комсомольской организации в Сочи являлся поставщиком «живого товара» из комсомолок для людей, которые из товарищей превратились в пьяных мерзавцев и скотов. Один такой факт показывает, какое огромное значение имеет алкоголизм в смысле разложения комсомольских рядов. Против этого врага необходимо поднять все, что есть культурного и классово сознательного в нашей стране. Нужно жестоко бичевать эту старую, варварскую, истинно русскую традицию, калечащую народы нашего Союза. Я должен здесь сказать, что даже среди старой партийной гвардии мы иногда встречаем наплевательски безразличное отношение к этому вопросу: будет тебе, мол, «мораль проповедовать». Так еще можно было разрешить себе говорить раньше, когда мы не отвечали за всю страну, когда такого рода задачи не лежали еще на наших плечах. Но когда алкоголизм становится социальной опасностью, которая непосредственно подрывает нас хозяйственно, направляя производительные силы по другому руслу и уничтожая их, понижая производительность труда, разлагая рабочий класс и рабочую молодежь,— тогда молчать нельзя. Проклятие наше заключается в том, что если мы совершенно прекратим продажу водки, мы разведем самогонное море, с которым нельзя управиться обысками и арестами. У нас в этой области опыт уже был. Но именно поэтому перед всеми общественными организациями, перед нашей партией и в особенности перед комсомолом встает задача организации обществ и кружков борьбы за трезвость, за разумный отдых, за разумную, а не скотскую систему развлечений. В связи с этим я хотел бы повторить уже сказанное, а именно, что сектанты часто берут у нас хорошие кадры молодых рабочих и крестьян именно потому, что последних привлекает у сектантов «более строгая жизнь», и я думаю, что в борьбе за более «строгую» жизнь ничего позорного для нас и для комсомола нет. Нам нужно- эту борьбу развить, организовать ударные группы, которые на этой почве будут драться с сектантскими организациями и не отдадут им хороших элементов рабочей и крестьянской молодежи.

Еще один враг, который имеется внутри нас и растет под влиянием мелкобуржуазного окружения и культурной отсталости самого рабочего класса в нашей стране. Это — мещанство в работе и в нашем быту.

В наших условиях, в условиях пролетарской диктатуры, главный признак мещанства — в мелкобуржуазной распущенности,, в отсутствии пролетарской дисциплины, в безответственности, в индивидуалистическом пренебрежении к общему и к общим интересам, в дрянненьком разладе между проповедями с официальных кафедр и своими собственными поступками.

И когда наши смоленские, сочинские и прочие «Мирабо» превращаются в держиморд и пьяниц, они по сути дела воспроизводят нравы паршивеньких провинциальных чиновничков и мещан, для которых «картишки», «винишко» и девочки составляли главное содержание жизни. Ведь ради этого они и запускали свои руки в казенные сундуки. Человечек прежнего строя, эта мизерабельная фигурка мещанина, не переступал известных границ в своем поведении потому, что он боялся высшего начальства (которое, в свою очередь, не дремало и состояло из высокопоставленных воров) и ада с его чертями, сковородами и проч. Старорежимные старушонки обоего пола предрекали нам моральную деградацию («бога вы не боитесь!»). Но, разрушив бога, или, во всяком случае, изрядно подмочив его репутацию, мы отнюдь не должны оставаться «без руля и без ветрил». Мы строим свои нормы и на хулиганскую распущенность должны отвечать вещами, иногда более суровыми, чем угрозы «с того света». Мы не должны воспитывать мрачного пуританина. Мы должны воспитывать жизнерадостных борцов. Но воров и растратчиков, старых и молодых насильников мы должны карать беспощадно и вколотить всем наши нормы поведения. Вместо окрика начальства будет у нас окрик рабочей массы, которая отлично распознает, где пахнет правдой, а где несет лицемерием, С этой точки зрения, комсомольская молодежь должна посмотреть и на свои собственные ряды, беспощадно вскрывая индивидуалистическую грязь и выметая ее железной метлой из своей комсомольской избы.

Обезьяничанье с буржуазных образцов худшего типа (от румян и фокстротов до специфической литературы) в области «быта»; суетливая и безалаберная работа; чванливая безграмотность, заглушаемая треском заученных и проштемпелеванных фраз, в которых стараются затрепать даже самые лучшие лозунги; мало развитое чувство ответственности, слабое иногда чутье масс,— разве все эти пороки еще не гнездятся в наших рядах? А они помогают классовому врагу, который кое-чему научился в ходе нашей революции.

Само собой разумеется, что здесь мы имеем врага, который держится на остатках старых традиций, старых навыков, старых привычек и на новых, скверных привычках, развивающихся под влиянием мелкобуржуазных слоев. Но, товарищи, само собой понятно, что и эти враги: алкоголизм, мещанство, бюрократизм и пр., с точки зрения классовой борьбы тоже подлежат расценке. Они мешают социалистическому строительству. Они помогают нашим противникам.

Баланс всему этому вопросу о классовом враге я, примерно, формулировал бы так: враг обнаружен теперь нашим наступлением на него, наступлением, которое мы начали на основе абсолютного и относительного перевеса сил на нашей стороне. Нам не приходится его искусственно «искать»; а там, где он неясен, наша задача, действительно, заключается в том, чтобы яснее показать его классовое лицо. Наряду с этим нам не нужно забывать, что есть целый ряд крупнейших отрицательных явлений, которые сидят в нас самих, в нашем классе, что борьба с ними есть борьба со старыми традициями и со старыми привычками. Владимир Ильич недаром сказал в одной из своих работ, что сила привычек миллионов есть самая страшная сила
[См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч.— Т. 41.— С. 27.]
. Когда мы, выстраивая в шеренгу наших врагов, выкидываем или выбрасываем, или забываем об этой «самой страшной силе», о силе привычек миллионов, в данном случае и о наших собственных «привычках», мы делаем непростительную вещь. Мы постоянно должны смотреть и на свой собственный класс, и на самих себя, для того, чтобы не упустить тех огромных язв, которые сидят непосредственно в теле нашего организма. Иначе наши поиски классового врага превратятся в легкомысленный визг; Классовый враг обнаружен в большей степени, чем раньше, наступлением социалистических элементов на него; Вопрос заключается в том, чтобы найти правильные методы борьбы с ним. Таким образом, лозунг о том, что нужно «показать лицо классового врага», это — правильный лозунг, но это далеко не достаточный лозунг. Показать мы должны классового врага вовсе не для того, чтобы на него «посмотреть», а для того, чтобы его преодолеть. Нашей общей задачей, задачей этого съезда в первую очередь, является, показав лицо классового врага, найти правильные методы борьбы с ним, т. е. такие методы, которые давали бы наиболее положительный эффект.

Перехожу теперь к вопросу относительно пашей борьбы и относительно некоторых конкретных задач, которые, как мне представляется, вытекают из теперешнего положения вещей.

Прежде всего остановлюсь на вопросе о социальном составе комсомола, о том, на какие группы ему в первую очередь нужно опираться. Казалось бы, это вопрос совершенно элементарный, казалось бы, что этот вопрос раз навсегда решен. В общей формулировке здесь, действительно, вряд ли что можно будет изменить. Я, однако, все-таки хотел бы отметить некоторые особенные задачи, хотя и частичные, но играющие все же большую роль.

Из анализа социального состава комсомола вытекает, что комсомольская организация в первую очередь опирается на среднюю прослойку рабочей молодежи, поскольку речь идет о ее производственной квалификации; этот слой молодежи составляет также главную массу актива. Высококвалифицированная рабочая молодежь в значительной мере не охватывается комсомолом. С другой стороны, весьма недостаточно охвачены комсомолом и низшие категории рабочей молодежи, т. е. наиболее отсталые, наименее оплачиваемые, наименее квалифицированные, стоящие на низком материальном и культурном уровне своего развития. Я считаю необходимым подчеркнуть этот факт и поставить его в связь с изменившейся структурой рабочего класса. Неоднократно отмечалось, и здесь это нужно повторить, что у нас очень мало обращается внимания на изменившуюся структуру рабочего класса, на огромное количество новых рабочих, на различные слои полупролетарского типа, которые периодически, волнами приходят в наши крупные города. Эти слои рабочего класса в настоящее время количественно выросли в связи с нашим капитальным строительством. В капитальные работы у нас втянуто значительное количество рабочего класса, в том числе сезонников, наименее квалифицированных и наименее идеологически выдержанных пролетарских слоев. Все это имеет место и в отношении молодежи.

Со всеми оговорками, но все же нужно отметить и подчеркнуть тот факт, что у нас имеется известная дифференциация внутри самого рабочего класса. На совещании, которое было у меня вчера с московскими рядовыми комсомольцами, один товарищ хорошо формулировал эту сторону дела в отношении рабочей молодежи. Он сказал: «Одни рабочие у нас пижонятся, а другие ходят почти с сумой». Эта формулировка, быть может, с некоторым преувеличением, но выражает сущность вещей. Видеть это нужно и отмахиваться от этого абсолютно невозможно. Нужно понять, что рабочая диктатура, наша партия и комсомольская организация ставят своей задачей отнюдь не выращивание, хотя бы и на советской основе, своеобразной рабочей аристократии, которая была бы привилегированным сословием в лоне совокупного рабочего класса. Мы своей конечной задачей считаем уничтожение даже противоноложности между городом и деревней, между центрами индустрии и деревенской периферией этой индустрии. Мы считаем своей задачей не выращивание рабочей аристократии, не противопоставление ее другим слоям рабочего класса, а систему подтягивания низших слоев рабочего класса к высшим.

Но, товарищи, если такова основная линия нашей политики, которую никак нельзя позабывать, от которой никак нельзя отмахиваться, которую нельзя ни в коем случае рассматривать, как нечто второстепенное, то тогда мы должны со всей остротой поставить перед собой и вопрос об идеологической переделке всех этих низших слоев рабочего класса, т. е. о систематическом воздействии на них.

Те, кто,— я думаю в такой аудитории, как эта, таких товарищей будет довольно много,— изучают сочинения В. И., неоднократно могут у него встретить такое положение, что мы должны обращаться к наиболее обездоленным, к наиболее отсталым слоям. Не в том, конечно, смысле этого слова, что этим наиболее обездоленным и наиболее отсталым слоям должна обязательно принадлежать идейная гегемония. Эти слои отсталы и в идейном отношении, поэтому они как раз не могут претендовать на идейную гегемонию в нашем движении. Но тов. Ленин выставлял эту проблему,— и с полным правом настаивал с такой отчетливостью на постановке этого вопроса,— потому, что, не приведя в движение этих, наиболее отсталых слоев рабочего класса (а в наших условиях не вводя их в русло социалистического строительства), мы никогда не сможем достигнуть такого размаха нашего движения, такой консолидации сил рабочего класса, при которых только и возможно думать о разрешении труднейших задач нашей революционной борьбы и нашего социалистического строительства.

Если мы возьмем деревню не только по отчетам, но по устным сообщениям, которые всегда лучше отражают жизнь, то из них выясняется, что до сих пор еще, иногда даже в комсомольских организациях, на наиболее отсталые пролетарские слои деревни, на батраков, пастухов и проч. иногда еще смотрят по-буржуазному. Вместо того, чтобы их в первую очередь привлекать, их переделывать; вместо того, чтобы уделять величайшее внимание вовлечению именно этих слоев рабочего класса внутри совокупного рабочего класса нашей страны,— об этой задаче иногда позабывают. И поскольку, товарищи, идет речь относительно состава комсомола, мы должны обратить внимание на то, чтобы мы внутри рабочей молодежи связались и с низшими полупролетарскими слоями рабочего класса, обратили гораздо большее внимание на их идейную обработку, на дело их организации, на дело помощи этим слоям, на дело вовлечения этих слоев в общее русло социалистического строительства.

Очень хорошо знаю, что из того, что я говорил, некоторые могут при соответствующем борзом желании вывести целую теорию своеобразных уклонов. Например, можно сказать: вы судите о передовых слоях рабочего класса в наших советских условиях так, как будто бы речь идет о капиталистических странах, где наиболее квалифицированные рабочие являются резервом социал-демократии, социал-предателями и пр.; у нас своеобразная «рабочая аристократия», скажем, металлисты, или вообще наиболее индустриальные, наиболее фабрично-переделанные слои рабочего класса являются основными когортами совокупного пролетариата.

Это все будет верно. Само собой разумеется, что у нас металлисты являются не базой социал-предательства, а основным слоем, на который опирается наша партия, и который является основным рычагом социалистического строительства в нашей стране.

Но надо иметь в виду, что эту роль руководителя всего пролетариата, эту роль наиболее передового отряда внутри рабочего класса передовые слои рабочего класса могут лишь постольку выполнить, поскольку они не отрываются от других слоев пролетариата, поскольку они не отрываются от всей массы пролетариата, поскольку они не замыкаются в цеховых рамках, а ведут эту массу за собой. А я утверждаю, что комсомольская организация в целом в известной мере оторвалась от наиболее отсталых слоев рабочего класса в городе, и это надо исправить. Надо подтянуть эти слои, на эту задачу обратить сугубое внимание. Чем дальше мы идем по пути социалистического строительства, чем большее количество новых рабочих вовлекается в великий организованный процесс в нашей стране, тем настойчивее мы должны иметь в виду эту задачу. В жизни иногда бывает так, в особенности при крупной социальной перемене, каковая у нас имеется, что старые ошибки и старые уклоны иногда под чрезвычайно революционными и чрезвычайно «левыми» лозунгами могут появляться вновь. Возьмем хотя бы тенденцию передовых слоев рабочего класса отгородиться от «деревенщины», от полупролетарских слоев, отгородиться, фигурально выражаясь, от пастухов, от неквалифицированных слоев деревенского пол у пролетариата. Казалось бы, что это — очень «индустриальная» формулировка, а раз «индустриальная» — значит, как будто бы резко классовая, а раз резко классовая, резко «пролетарская» — значит, резко «социалистическая».

Между тем эта постановка вопроса полуменьшевистская, полуменьшевистская потому, что разница между большевизмом и меньшевизмом состояла и состоит в том, что большевизм стоял на точке зрения гегемонии рабочего класса, а меньшевизм на точке зрения «чисто классовых», как они выражаются, а по сути дела цеховых интересов рабочего класса, Ленин в свое время выдвинул положение о том, что рабочий класс, осознавший себя как класс, смотрит не только на себя: его занимают вопросы отношения между классами; он не варится только в собственном соку; он претендует на роль руководителя тех классов, которые могут пойти с ним в союзе. Надо, чтобы все товарищи поняли это. Когда мы говорим о том, что наша партия должна регулировать свой классовый состав; или когда мы говорим, что наш комсомол должен принять известные меры для того, чтобы не только очиститься от пролезших в него кулацких элементов, но и не «осереднячиться», в большей степени пополниться пролетарскими слоями, то есть увеличить процент рабочих в своем собственном составе,— то все это мы говорим вовсе не для того, чтобы, очистившись от «мелкобуржуазной скверны», сидеть спокойно. Наоборот! Мы это очищение производим и считаем нужным произвести для того и потому, чтобы этим улучшенным инструментом правильнее и энергичнее воздействовать на эти самые мелкобуржуазные массы в пролетарском духе. Наша партия должна по составу своему быть прежде всего рабочей. Недопустимо, чтобы в социальном составе нашей партии было преобладание нерабочих, в том числе даже и крестьянских элементов. Но это нужно вовсе не для того, чтобы рабочая по своему составу партия ни в каких отношениях с крестьянством не находилась. Это нужно для того и потому, чтобы обеспечить тем самым нашей партии большую и лучшую пролетарскую выдержанность и при помощи этой укрепленной организации лучше воздействовать на крестьянство, лучше и правильнее вести это крестьянство к социализму. В этом выражается идея гегемонии пролетариата. Но если мы не можем отрываться даже от мелкобуржуазных слоев, то тем более невозможен и недопустим отрыв от значительной части самого пролетариата: нужно сплотить его силы, нужно подтянуть отсталые слои рабочего класса, нужно обратить внимание, чтобы комсомол Но линии батрачества, по линии отсталых слоев рабочего класса пополнял себя, укреплял себя этими Слоями с тем, чтобы лучше, смелее и успешнее переделывать мелкобуржуазную периферию.

Какова должна быть общая идейная установка в теперешний момент?

Если в вопросе о составе комсомола при теперешнем соотношении его сил с силами противника требуется сплочение пролетарского и полупролетарского ядра союза, то конкретные условия, в которых мы живем, диктуют ему известную общую установку. Первый вопрос, который мы должны себе сейчас задать, заключается в том, на что мы в этой установке должны в первую очередь «нажать», что мы должны сделать в настоящее время главным звеном своей совокупности нашей работы, воспитательной, общественной, пропагандистской, Агитационной и всякой иной?

Все товарищи отлично знают, что наша партия имеет в настоящее время перед собой две крупнейшие задачи: рационализацию промышленности и коллективизацию сельского хозяйства.

Относительно второй задачи нужно отметить, что речь идет здесь не о каком-то внезапном скачке, не о решении проблемы коллективизации сельского хозяйства «в два счета». Речь идет о том, что наряду с общим подъемом сельского хозяйства нужно острее, чем раньше, поставить проблему коллективизации сельского хозяйства и эту задачу с большим напряжением сил и средств решать.

Но эти задачи решаются сейчас и партией и комсомолом в таких условиях, когда значительно изменилось соотношение между старыми и молодыми слоями рабочего класса в партии, в комсомоле и в самом рабочем классе, причем комсомол еще более резко, чем все другие организации, отражает на себе эту неизбежную смену поколений. Мы должны дать себе совершенно ясный отчет в том, что мы уже вступили, поскольку речь идет о комсомольской организации и поскольку речь идет о рабоче-крестьянской молодежи вообще, в третий период, в третью фазу нашего развития. У нас был такой период, когда члены комсомольской организации еще знали городового, фабриканта, старого офицера. Этот слой давно ушел из комсомола. Потом был период, когда преобладающим был слой, который не знал уже городового, но зато знал гражданскую войну, и большие кадры комсомольской организации получали прекрасную боевую закалку и выучку в кипящем котле гражданской войны. Они видели своего классового противника с оружием в руках, они были взмыты гигантской волной общего энтузиазма рабочего класса и части крестьянства, шедших в атаку против врага под широко развернутыми знаменами, с колоссальными целями, с мировыми хотениями, с огромными и самыми яркими лозунгами; они били этого врага, отбивая каждую пядь советской земли кровью. Но теперь мы вступили в третий период нашего развития, когда и этот слой комсомольцев уже перерос рамки комсомольской организации, ушел из комсомола. Мы поэтому получаем внутри комсомола такой состав, который не только не знал городового, но который уже не знает гражданской войны.

Из этого вытекает чрезвычайно многое.

Еще во время XIV съезда, два года назад, мы имели в рядах комсомола остатки бойцов гражданской войны. При таком положении вещей, когда молодежь не видела старого режима, не видела гражданской войны, но участвует уже сейчас в строительстве социализма, видит в то же время зияющие противоречия нашего строя, такие противоречия, которые еще не скоро будут изжиты,— понятно, что этот новый состав молодняка гораздо более чутко относится к противоречиям нашего строя и гораздо менее, чем уходящая теперь смена чаплинского типа
[Чаплин Н. П. (1902 — 1938) — один из лидеров комсомола. В партии с 1919 г. Создатель одной из первых ячеек комсомола в в Смоленске (1918), секретарь ряда губкомов РКСМ, с 1922 г. — секретарь ЦК ВЛКСМ. В 1924 — 1928 гг. — первый генеральный секретарь ЦК РКСМ. В 1924—1934 гг. — кандидат в члены ЦК ВКП(б). Член ВЦИК, ЦИК СССР, Оргбюро ЦК. С 1928 г. на партийной и хозяйственной работе. Незаконно репрессирован. Посмертно реабилитирован.]
(смех), понимает все происходящее в целом, в огромном масштабе пашей строительной работы.

Среди комсомольцев бывали неоднократно дискуссии на тему: где должен лежать центр тяжести, в политике или в культурно-экономической работе? В своем отчете ЦК комсомола правильно ставит эту проблему, увязывая и то, и другое. Но вдобавок к этому мы должны сейчас перед всей комсомольской организацией с гораздо большей настойчивостью и с гораздо большим ударом, чем раньше, поставить вопрос об осмысливании всего строительного процесса в целом. В этом отношении и в партии, и в комсомоле, где это особенно нужно, сделано чрезвычайно мало, если не сказать — почти ничего.

Мы выдвинули задачу рационализации, мы говорим относительно необходимых жертв, которые тут должны быть; мы говорим относительно того, что нам нужно догонять заграницу; мы говорим о том, что строим социализм. Но разве мы как следует объясняем молодому рабочему, как на основе этих процессов рационализации, вытеснения частника и пр. мы придем к такому общественному укладу, когда действительно не будет неравенства, когда действительно не будет беспризорности, когда действительно не будет нищеты, когда будет коммунизм? Нужно прямо сознаться, что на эту сторону, на указание путей к тому общественному укладу, который является конечной целью Коммунистического Интернационала, нашей партии и комсомола, мы конкретных путей не указываем. Мы не ведем настоящей пропаганды социализма.

Нам скажут: мы строим этот социализм и на практике его пропагандируем. Это, конечно, так. Конечно, практическое строительство, это — решающее дело. Но без увязки между нашей повседневной работой и нашей конечной целью невозможно постоянное, систематическое осмысливание этого строительства. И чем меньше воспитаны слои рабочего класса, которые теперь подходят к нам, тем менее терпеливо относятся они к язвам переходного периода. Чем меньше мы ведем работу, указывающую пути, открывающую широкие перспективы нашего строительства, тем больше вырастает опасность отрыва рабочих, крестьянских, батрацких, полупролетарских масс молодежи от нас, тем больше на основе этого непонимания будут расти известные индивидуалистические стимулы, тем меньше мы будем в состоянии увязывать так называемые личные мотивы устройства себя в системе общественных отношений с великими задачами нашего класса в целом.

Поэтому осмысливание всего нашего строительства, пропаганда полного социализма и коммунизма, пропаганда путей к нему таким образом, чтобы каждое мероприятие и каждый наш крупный лозунг, вроде лозунга рационализации промышленности, быта, вроде лозунга коллективизации нашего сельского хозяйства, получил свой настоящий размах,— должно быть осью нашей работы. Только на этом можно строить известный пафос среди молодежи, строительный пафос; только при этом можно поднимать каждую частичную задачу до настоящих великих и всемирных целей рабочего класса; только на этом можно разбить тот величайший предрассудок, который считает, что героическая работа пролетариата проявляется только в том, что он борется на баррикадах или стоит непосредственно на поле военных битв. Это неправда! Героичен рабочий класс и тогда, когда он сражается, и тогда, когда он строит великое, неизвестное еще миру, человеческое общество будущего.

Несколько слов я хотел бы сказать относительно коллективизации в деревне. Комсомол в настоящее время является по сути дела такой организацией, которая играет в деревне не меньшую, а в практически-организационном смысле и большую роль, чем наша партия. Наша партия имеет в настоящее время 18.000 деревенских партячеек, комсомол же насчитывает в настоящее время 49.000 своих деревенских ячеек. Одно это числовое сопоставление показывает, насколько крупная ответственность лежит в настоящее время на деревенских ячейках нашего комсомола. Наши деревенские ячейки поставлены пред новыми, большими задачами. Мне кажется, что комсомольская организация должна в первую очередь предпринять какие-нибудь меры для того, чтобы товарищам, работающим в деревне в труднейших условиях, помочь. Известное перераспределение сил, отбор известного количества квалифицированных городских сил и переброска их в деревню необходимы. В какой форме это нужно сделать, я не буду здесь говорить, но из запросов товарищей, работающих в деревне, выяснилось с абсолютной очевидностью то, что можно назвать бюрократическими элементами руководства в комсомоле. Многие товарищи отмечали, что они получают инструкции такого типа, что теперь, дескать, стоит задача коллективизации, задача перехода на коллективное производство, перехода на производственное кооперирование и пр., а настоящих указаний, как к этому приступить, как это сделать, с какого конца начать работу, в какой форме эту работу проводить, как приступиться вообще к этой работе, таких указаний, таких инструкций они почти не получают. Крик сейчас идет в первую очередь с этой стороны: покажите, как нужно проводить в жизнь эти директивы. В особенности Жалуются на это девушки-комсомолки, которые со всей охотой рвутся работать, но чувствуют себя покинутыми и заброшенными. Нет опытных инструкторов, знающих, умеющих, которые бы на практике это дело поставили. Это — одна из необходимых задач, которую нужно решить.

Из всякого нашего мероприятия может при неумелой политике и практике вырасти что-нибудь совершенно противоположное нашему желанию. Мы сейчас решили взяться за дело коллективизации, но сразу же, через несколько недель после того, как партийный съезд принял соответствующее решение, мы видим уже, по какому руслу могут здесь быть всякие извращения, приводящие и результатам, противоположным тому, чего мы хотим. Первое извращение, это — разверсточная система коллективизации. Получили столько-то денег на район, распределили их по уездам, уезд распределяет дальше; и вот на эти распыленные деньги организуются коллективы. Конечно, так строить коллективы нельзя. Второе явление, о котором точно так же сейчас сообщают из ряда мест,— это то, что кулак лезет в коллективы. Мы дали лозунг, мы обещали помочь, мы эту помощь начинаем Давать, как государство рабочего класса, а кулак в деревне лезет в коллективы, чтобы изнутри завоевать кооперированное производство, чтобы превратить его в лжекоммуну, в лжекооперацию, чтобы получить командную палку в свои руки.

Следовательно, ко всем техническим и экономическим трудностям, к трудностям, которые вытекают из неумелости, присоединяются трудности классовой борьбы внутри производственно-кооперативных объединений, которые в настоящее время стали возникать действительно ускоренным темпом. Для того, чтобы помочь во всем этом сложном переплете разобраться в вопросах техники, экономики, классовой борьбы, контроля этих организаций; для того, чтобы поставить дело коллективизации сразу на ноги; для того, чтобы потом не приходилось это дело с большими затруднениями исправлять,— необходимо сейчас же наладить действительный инструктаж и не забывать, что потребность в культурных силах для деревни растет. В материалах, которые мне товарищи дали из ЦК комсомола, есть замечательные отзывы деревенских комсомольцев на статьи в наших газетах. В газетах им говорят: сиди в деревне и работай там. А они говорят: поезжайте сами в деревню, у вас в городе есть и то, и се; вы умно говорите,— так, будьте добры, поезжайте, пожалуйста, в деревню и поработайте немного сами. Я должен сказать, что известное рациональное зерно тут есть. Если мы не будем периодически в той или другой форме отдельных работников из комсомольской городской организации посылать в деревню, чтобы они там завоевали себе авторитет в помогли на практике деревенским товарищам, то мы поступим неправильно.

В первой части своего доклада я говорил, что нам необходимо нашу классовую борьбу увязать с экономическим строительством, что нужно «экономизировать» политику и «политизировать» экономику. Само собой разумеется, что «экономизировать» политику, скажем, на фронте борьбы среди различных литературных течений довольно трудно. Но, товарищи, когда мы строим паши производственные кооперативы, то тут как раз лучше всего эта связь видна. Мы должны добиться того, чтобы кулак не верховодил и не проникал в эти организации. Мы должны добиться того, чтобы расширением этих производственных объединений по экономической линии нанести довольно значительный удар кулаку. Мы должны стремиться выбить из-под кулака базу наемного труда, перетягивая наиболее обездоленные полупролетарские и пролетарские слои на свою сторону, объединяя, кооперируя их и т. д. и т. п. В этой же строительной работе, делая эту строительную работу стержнем всей нашей работы вообще, мы должны побить своего классового противника, организовавшегося в сектантские и всякие другие организации. Не нужно большого крика и не нужно большого напряжения сил, чтобы понять и расшифровать и разжевать, скажем, такой лозунг, как лозунг ареста контрреволюционных элементов. Это само собой разумеется. Об этом нечего распространяться. Но мне кажется, что неправильно было бы, если бы мы пашу борьбу с этими организациями поставили под углом зрения административного воздействия. Мы не можем идти по линии разгона сектантских организации, привлекающих трезвых рабочих и трезвых крестьян. Отсекая те организации, которые служат прикрытием для контрреволюционных элементов, всеми мерами репрессии, мы должны своим примером, своей работой и своим показом отвоевать у церковных и сектантских организаций те слои, которые за ними идут. Это будет потруднее. Мы можем средствами административного воздействия, механически, разбить всякого рода организации, но мы не можем таким путем по-настоящему отвоевать у них те слои трудящихся, которые еще за ними идут. Для последнего нам нужно свою работу поставить в несколько раз лучше, чем она ведется у них.

В хлебозаготовительную кампанию мы произвели необходимый, но очень решительный нажим на кулака. Однако мы все исходим из того положения, что, ограничивая эксплуататорские стремления кулака, мы должны применение экстраординарных мер довести до минимума. Мы все исходим из признания того, что хотя это экономическое преодоление кулака непосредственно труднее, но зато много эффективнее. Нам нужно систематически вовлекать в работу крестьянский молодняк, в первую очередь батрацкие, полупролетарские, бедняцкие и лучшие середняцкие элементы. Мы должны их завоевать на свою сторону. Мы должны укрепить союз с середняком. Лозунг Владимира Ильича—«ужиться с средним крестьянством»
[В работе «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» В. И. Ленин писал: «Уничтожить классы — значит не только прогнать помещиков и капиталистов — это мы сравнительно легко сделали— это значит также уничтожить мелких товаропроизводителей, а их нельзя прогнать, их нельзя подавить, с ними надо ужиться, их можно (и должно) переделать, перевоспитать только очень длительной, медленной, осторожной организаторской работой» (Полн. собр. соч.— Т. 41.—С. 27).]
— не снят и не может быть снят никем и никогда. Проблема переделки крестьянского хозяйства остается. Поэтому, товарищи, нам необходимо на эту сторону дела, на завоевание масс показом, умелой помощью, лучшей организацией работы обратить особое внимание.

Необходимо усилить антирелигиозную борьбу и пропаганду, необходимо уничтожить иногда слишком терпимое отношение наших советских организаций к различным духовным школам, которых у нас расплодилось слишком много, и в то же самое время нашей комсомольской организации необходимо изо всех сил налечь на показательную работу во всех ее областях, начиная с экономической. Таким образом, дело нашей рационализации, дело кооперирования деревни — все дело социалистического строительства укладывается в рамки великой классовой борьбы рабочего класса, строящего социалистическое хозяйство и идущего в поход против капитализма.

Теперь можно перейти к вопросам о методах работы. Я вспоминаю то время, когда мне приходилось сражаться с комсомольцами за принцип различных добровольческих организаций и когда многие товарищи были настроены решительно против этих принципов.

Отчет ЦК комсомола о практической работе комсомольских организаций за время, прошедшее с XIV партийного съезда, показывает, что этот принцип проверен практикой и воспринят комсомолом. В общем и целом основные методы работы, соответствующие текущему периоду, нащупаны правильно. Имеются различные добровольные объединения, «ядра», «группы», работающие по разным направлениям; все они оказались жизнеспособными и мне кажется, что им надо придать только большой размах, придать им иногда некоторые более общие цели, перенести этот опыт на другие сферы работы. Эти мероприятия в совокупности дадут, несомненно, большое оживление и большой подъем в работе комсомола. Опыт «ядер быта», групп «по рационализации», групп «организаторов здорового досуга»; опыт производственных конкурсов, великолепный опыт «хозяйственной переклички»; опыт «рационализаторских кружков», ударных бригад, «встреч производителей с потребителями», объединений рабочих-избирателей и т. д.— весь этот опыт, только начавший применяться в массовом масштабе, должен быть учтен и продолжен. Мне кажется, что всем этим начинаниям суждено сыграть огромную и, быть может, на данном перевале развития комсомола решающую историческую роль. Именно здесь может найти себе место та увязка между стремлениями к более высокой и более культурной личной жизни с общественными интересами, увязка, которая в настоящее время составляет стержень всей комсомольской работы. Я бы хотел здесь сделать некоторые предложения и дополнения к этим методам работы, которые, может быть, ваш съезд примет и которые я, во всяком случае, просил бы на этом съезде обсудить. К различным группам, которые уже организованы, целесообразно было бы присоединить «группы по борьбе с бюрократизмом» или «группы помощи РКИ»
[Группа помощи РКИ — одна из форм массового общественного контроля. Группы начали создавать еще с 1923 г., но только с 1928 г. они получили широкое распространение. Представляли собой избираемые из среды рабочих постоянно действовавшие органы, тесно связанные с местными органами РКИ, но лишенные самостоятельных административных прав.]
(голоса с мест: «Есть уже такие»). Возможно, что они есть, хотя в отчетных материалах о них ничего не сказано. Я думаю, что это не случайно, и объясняется дело тем, что они не получили такого большого размаха. Из этих групп нужно организовать легкую кавалерию РКИ. У нас дело борьбы с бюрократизмом чрезвычайно туго продвигается вперед потому, что организация, Которая ставит себе задачей борьбу с бюрократизмом, сама в известной мере строилась по бюрократическим принципам: ко всем наличным комиссариатам прибавлялся еще один комиссариат, который контролирует, сам нуждаясь в контроле. А нам нужно иметь в виду, что бюрократизм у нас в значительной мере вырастает ре по злой воле руководителей учреждения и не по злой воле кадрового состава работников, а, в силу отсталости техники и экономики, в силу некультурности масс, общей громоздкости централизованной системы нашего аппарата и т. д. Между тем Рабоче-крестьянская инспекция уже пошла по пути своей собственной «дебюрократизации», или своего собственного «разбюрокрачивания». Она привлекает большое количество рабочих корреспондентов, она создала свой центральный печатный орган
[Ежемесячный орган «Бюллетень ЦКК ВКП(б)— НК РКИ СССР и РСФСР» издавался в 1926—1929 гг.]
, она создает такие же печатные органы на местах, она уже начинает превращаться в комиссариат нового типа. Но, мне кажется, ей еще недостает легкой, добровольно действующей кавалерии, и создать ее должен в первую очередь комсомол. Комсомол вообще играет очень большую роль в деле самокритики. Печатный орган комсомола «Комсомольская правда» имеет, несомненно, крупные заслуги в этой области, но нам нужно создать особый тип летучего «неофициального» контроля. Специальные группы комсомольцев должны ходить по магазинам, учреждениям, базарам, лавкам, комиссариатам и пр. Они приходят не в качестве казенных контролеров, не с мандатом, не с талоном и не с официальным требованием; они приходят либо просто как покупатели, либо как жалобщики, как просители, словом, как обыкновенные смертные наряду со всеми прочими. Таким образом, они получают материал, ведут учет того, что они получили при этих обследованиях. Эта легкая кавалерия нужна потому, что только так, только ревизуя неофициально, можно действительно выкопать бюрократического противника, можно действительно влезть в самое сердце злоупотреблений, можно- действительно настоящие безобразия вскрыть, можно застать врага на месте преступления, а не тогда, когда он подчистится, заметет песочком все следы и жалобщика еще выставит, как бузотера, а самого себя — в честном виде. Не знаю, так ли строили существующие ячейки помощи РКИ и комсомольские группы свою работу. Если так, то очень хорошо, по я предложу товарищам обсудить эту постановку работы, которая должна быть связана, конечно, с величайшей гласностью, с соответствующим печатанием результатов, с соответствующей оглаской принятых мероприятий и т. д. и т. д.

Нужно образовать группы, которые действовали бы при бюро жалоб или сами служили в том или другом смысле такими бюро по приему жалоб по расследованию их и по продвижению их. У нас очень часто не доводится дело до конца опять-таки в силу бюрократической структуры наших комиссариатов. У нас огромная централизация контроля, поэтому трудно все обслужить, поэтому часть всех жалоб и дел, подлежащих разбору, уплывает между пальцами, попадают либо наиболее важные, либо такие, где был наибольший напор. Мне кажется, что здесь можно и нужно организовать целый ряд таких групп, которые несли бы добровольно службу по разбору жалоб,, по расследованию дел и точно так же были связаны с нашими контролирующими органами. Мне кажется, еще, что, быть может, целесообразно было организовать добровольные группы, которые обслуживали бы различных ходоков, приходящих ив деревни, которые обслуживали бы различных таких жалобщиков, которые нигде не могут найти нужных им мест, которые указывали бы различные адреса, куда нужно и к кому обратиться и т. д. и т. д.

Судя по письмам, которые каждый из нас получает, и судя по письмам, которые получаются в редакциях газет, мы имеем чрезвычайно значительный процент такого рода людей, которые приезжают из деревень, из далеких окраин, которые не находят никаких концов, которые не могут ничего добиться, не имея проводников, своих толкачей, не имеют тех, кто позаботится о них, и в конце-концов разочарованные уезжают. Даже в материалах ЦК комсомола есть чрезвычайно поразительные сведения, как раз касающиеся этой стороны дела. Приезжают молодые парни для того, чтобы поступить на рабфак, нигде не могут найти никакой помощи, уезжают, а потом пишут политическую декларацию, которая буквально гласит следующее: «Мы разочаровались во всей болтовне о строительстве социализма. Мы приехали с желанием поступить на рабфак, ничего не добились, уехали, видим, что все это обман и ложь». Точка. Такие-то.

Вероятно, таких немало. Поэтому, товарищи, мне кажется, что помощь комсомольская организация в этом деле может оказать величайшую.

На вчерашнем совещании с комсомольцами один товарищ — вузовец сделал замечание, которое, мне кажется, нужно учесть.

Этот товарищ ставит вопрос об общественной работе нашего студенчества, об общественной нагрузке студента, следовательно, идеологически более или менее квалифицированного работника. Оказывается, «общественная работа» студентов заключается в первую очередь в том, что когда нужно, скажем, пять человек для того, чтобы раздавать билеты на какой-нибудь вечер или концерт, раздают эти билеты 40 человек. Когда какая-нибудь общественная работа в учебном заведении требует 3 человек, этой работой занимаются 40 человек. Оказывается, вся «общественная работа» заключена в первую очередь в рамках соответствующих учебных заведений. Но ведь так можно замучить даже очень охочего до общественной работы человека! Товарищ был совершенно нрав, указывая, что студенчество наше нужно решительнее пустить на обслуживание не специфической студенческой работы, а гораздо решительнее нужно бросать их на культурную и политическую работу на фабрики, заводы и т. п. и т. д. У нас целый ряд работ в этом отношении абсолютно в загоне, как будто их и не было. На последней московской конференции
[Речь идет о выступлении Н. И. Бухарина на XVI Московской губернской конференции ВКП(б) 20 декабря 1927 г. См. с. 240 настоящего издания.]
я спрашивал: куда девался обход рабочих казарм со стороны членов партии? Куда девались специальные летучки, выпускаемые от случая к случаю, обслуживающие конкретные задачи? Правда, сейчас есть стенгазеты. Но обход рабочих квартир, рабочих казарм, беседы на спальнях, все это совершенно исчезло. Конечно, у нас все «утряслось» и «упорядочилось» в том смысле, что есть школы, университеты, партийные кружки, обслуживающие идеологию, но от этого очень далеко до настоящей связи с глубокими слоями рабочего класса, деревенской беднотой и батраками. Если члены наших организаций не будут ходить в рабочие клубы, на заводы, в казармы, рабочие квартиры и т. д., то настоящей интимной связи с массами не Завязать. Я спрашиваю комсомольцев, как у вас ведется работа, когда происходит вербовка в комсомол: производится ли обход казарм, квартир? Нет, это идет механическим порядком: в газете объявляется, ведется общая пропаганда и только. Но неужели мы себе позволим и дальше такую роскошь, чтобы отказаться от наилучших и испытанных способов вербовки? Ни в коем случае. То, что мы растеряли ряд методов, к которым прибегали раньше, это как раз связано с известными бюрократическими тенденциями. И если мы сейчас говорим о равного рода работе, новой, живой, интересной, которая давала бы действительное удовлетворение, в особенности удовлетворение нашей молодежи, то мы вовремя должны вспомнить об этих методах. Мы должны перейти к организации таких кружков и групп, которые бы специальной своей целью ставили вербовку такими методами — обходом квартир, казарм, спален и пр., которые бы на эту сторону дела обратили свое внимание, которые бы здесь смогли переворошить застоявшиеся отношения и которые бы здесь сказали свое новое живое слово. В эту работу нужно включить и такие квалифицированные кадры нашей молодежи, как наше студенчество.

Итак: опыт, который имеется, должен быть расширен, ему должен быть придан наибольший размах, он должен быть дополнен некоторыми новыми задачами, важнейшей из которых я считаю специфическую работу среди масс в их быту и затем борьбу с бюрократизмом не на словах, а на деле.

Оригинальность теперешнего положения заключается в том, что мы с каждым годом, быть может незаметно для себя, все больше и больше дифференцировали свои задачи, и комсомол так иди иначе должен был определять свое отношение к ним. Не буду сейчас касаться качества руководства и работы — хорошо или худо она делается. Но если вы присмотритесь к теперешнему положению вещей, то вы увидите, что молодежь сейчас руководит уже в целом ряде отраслей работы, чего раньше не было. Возьмем такую отрасль, как художественная литература. Наша художественная литература — худо или хорошо, это другой вопрос,— но руководится выходцами из комсомола.

В области нашей политической публицистики точно так же определенные кадры молодежи придвинулись вплотную к руководству. В других областях, например в теории, мы наблюдаем тот же самый процесс. Но это положение вещей — рост нашей общей культуры — не может не задевать и тех комсомольцев, которые пребывают сейчас еще в лоне комсомола. Партийная и комсомольская масса необыкновенно выросла, но выросли и потребности масс, потребности рабочей и крестьянской молодежи. И тут огромная опасность заключается в том, что кадровый состав молодежи, ее ведущий состав не успевает удовлетворять эти запросы, отстает от них.

Комсомольцы жалуются, что неудовлетворительно обстоит дело с нашими кадрами и что в особенности неудовлетворительно поставлено дело с их теоретической обработкой. В связи с тем, что я говорил в первой части своего доклада о необходимости пропаганды социализма, мы должны в комсомоле, быть может, тоже на основе широкого добровольческого движения, поставить сейчас вопрос о теоретической подготовке комсомольцев. Опыт диспута по вопросу о толковании теории стоимости Маркса в этом отношении показателен. Молодежи этот диспут собрал больше двух тысяч человек. Я думаю, что нам такие вещи нужно всячески поддерживать и нужно комсомольскую массу вовлечь в это теоретическое движение. А практика у нас такова, что у нас почти ни одному знающему молодому талантливому «парню» или молодой талантливой девушке не дают возможности заниматься. При такой политике мы через некоторое время придем к тому, что в решающих областях теории авторитетами у нас будут не наши люди, а либо наши враги, полувраги или наши полудрузья, но во всяком случае не ортодоксальные коммунисты-ленинцы. В институте Маркса и Энгельса
[11 января 1921 г. Оргбюро ЦК РКП (б) приняло постановление о создании Института К. Маркса и Ф. Энгельса. Сначала Институт находился при Социалистической академии, с 1922 г. — при ВЦИК, с 1924 г. — при ЦИК СССР. Один из его основателей и первый директор — Д. Б. Рязанов. В 1931 г. решением Президиума ЦИК СССР Институт К. Маркса и Ф. Энгельса был объединен с Институтом В. И. Ленина, создан Институт Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК ВКП(б).]
, например, чрезвычайно мало ортодоксальных партийцев и комсомольцев. И это вовсе не вина этого великолепного и единственного в своем роде учреждения. Его директор тов. Рязанов
[Рязанов (Гольдендах) Д. Б. (1870—1938)—революционный деятель, ученый, один из крупнейших исследователей наследия К. Маркса и Ф. Энгельса, академик АН СССР (1929). Участник российского революционного движения с 1890-х гг., подвергался репрессиям со стороны царизма, эмигрировал. Читал лекции в партийной школе Лонжюмо. На VI съезде партии (1917) принят в РСДРП (б). После Октябрьской социалистической революции — на руководящей профсоюзной работе. Стоял на ошибочных позициях во время дискуссии о профсоюзах. Первый директор Института Маркса и Энгельса (1921—1931). В 1931 г. исключен из партии и лишен звания действительного члена АН СССР в связи с обвинениями, выдвинутыми против него па сфальсифицированном процессе «Союзного бюро меньшевиков». Незаконно репрессирован. Посмертно реабилитирован.]
говорил мне: «Да, дайте, пожалуйста, мне людей, членов партии!». Но мы их не даем, мы любого выдающегося человека, независимо от того, сидит ли он в комсомоле или в другой организации, сейчас же упрятываем на административно-политическую работу. Мы позабываем, что наука есть наука. Она требует времени, она требует труда, она требует длительной квалификации, она требует борьбы за знания. Нельзя мимоходом, в особенности в теперешней сложной обстановке, решать задачи, делая «на коленях» заметки. И руководить молодежью теперь нельзя так, как было это прежде. Мы должны поставить перед Центральным Комитетом нашей партии эту проблему. И я думаю, что хорошо было бы, если бы вы на своем съезде обсудили эту проблему и сказали, что мы должны, наконец, отрядить известное количество людей на учебу, на выработку из них теоретических вождей, идеологов партии и комсомола. Без этого нельзя жить. (Аплодисменты). Владимир Ильич неоднократно писал и говорил, что он считает величайшим оппортунизмом презрительное отношение к теории. Л нас может стукнуть и практика по голове, если мы вовремя не спохватимся и вовремя не поднимем этот вопрос. Но если, с одной стороны, мы должны выделить такие квалифицированные силы специально для выработки из них наших будущих идеологических лидеров, то, с другой стороны, мы должны во всем комсомоле поднять интерес к теоретическим вопросам, вызвать большее теоретическое движение молодежи. Почему мы должны держаться на уровне вопросов о том, существует ли бог или нет, когда для целого ряда людей этот вопрос уже решен, и почему мы не ставим других вопросов, которые для многих еще не решены? Например, вопрос о споре с виталистами, вопрос о механическом или диалектическом материализме, вопрос о закономерностях переходного периода и тысячи других. Эти вопросы сейчас дискутируются, но все больше среди замкнутых журналистских ученых и полуученых групп. Мы должны эту теоретическую струю пустить в широкий массовый оборот. Неправда, что рабочая молодежь не откликнется на это. Она с величайшим восторгом откликнется на это дело, если его умело поставить, если каждый раз учитывать опыт соответствующей аудитории, если посылать лекторов, которые сами понимают в этом деле. Таким путем мы поднимем теоретический уровень массы, мы вовлечем новые слои, которым надоела однообразная жвачка, скудная, скучная и монотонная. Нам нужно взять целый ряд новых тонов, нам надо играть на гораздо большем количестве клавишей, нам надо откликаться на ряд запросов, на которые мы еще не умеем откликаться. В связи с этим и отчасти в связи с общим положением о необходимости усилить теперь пропаганду социализма, я должен отметить и следующее: комсомольской организации, в частности «Комсомольской правде», как я говорил, принадлежит заслуга острой постановки вопроса о критике наших недостатков. Это дело продолжать обязательно нужно, ни в коем случае не снижая тона. Но необходимо периодически обобщать этот критический опыт. Почему я это говорю? Потому что необходимо указывать пути преодоления зла. Нельзя оставлять молодежь бесперспективной, нельзя строить все на отрицательной критике. Я, разумеется, отлично знаю, что у комсомольского руководства и «Комсомольской правды» нет только отрицательного отношения. Но необходимо чаще и систематичное обобщать этот .критический опыт, чаще и систематичное указывать перспективу преодоления зла, конкретные пути этого, чаще увязывать отдельные вопросы с общими задачами нашего социалистического строительства, с дорожками, по которым идет развитие нашего общества к коммунизму. У нас до сих пор господствует такое представление, что социализм — это такой порядок вещей, который как-то сразу установится. Между тем, социализм развивается, создается по частям; он, развиваясь от некоторых своих очагов, завоевывает новые и новые позиции, растет. Наша конечная цель — это полное развернутое коммунистическое общество. Но надо дать почувствовать и показать, что социализм в нашей отсталой стране развивается и растет, что то, что у нас есть, несмотря на недостатки и зияющие пробелы, это — развитие социализма, и что он отсталый у нас потому, что находится в начальной фазе своего развития и притом в такой стране, в которой это развитие сопряжено с максимальными трудностями. И тогда, товарищи, когда мы так поставим вопрос, у нас любая реформа, любой кавалерийский или некавалерийский наскок на язвы бюрократизма получит глубокий смысл с точки зрения той крупной задачи, которую ставит себе наша партия и которую ставит себе наш комсомол.

В связи с вопросом о кадрах, о которых я говорил, я должен здесь со всей ревностью поставить вопрос о школе. Вот уже если из среды комсомола несется стон, то это стон о школе, с какой угодно точки зрения. Вот вчера батрачки и батраки, приехавшие на съезд, очень много говорили об этом и, безусловно, говорили о полным пониманием важности этого дела. «Ну, с какой точки зрения ни подойдешь,— говорят они,— нам выхода пока что нет». Прежде всего, ведь в целом ряде деревень вообще нет школ, а иногда их еще закрывают. Во-вторых, нет средств, нет учебников, нет литературы. (Между прочим, все они жаловались — и это надо принять к сведению и руководству — на отсутствие специальной батрацкой литературы). В-третьих, материальная нужда изменяет классовый состав наших школ.

Возьмем цифры классового состава наших учебных заведений в начале учебы и в конце. На начальных ступенях в начале года, мы имеем иногда 46—50 проц. пролетарских элементов, т. е. приличный классовый состав. В конце учебного года — картина нередко иная: 10— 15 проц. Почему? Причина та, что учащийся или студент, если он батрак, бедняк и т. д. ниоткуда никаких добавочных средств не получает и не выдерживает, он вынужден оставить учебное заведение. Учебные заведения превращаются в сито, которое задерживает в себе более состоятельные элементы (аплодисменты), и, таким образом, мы иногда обольщаем себя очень часто теми цифрами, которые мы получаем при приеме в учебные заведения, но не обращаем внимания на те цифры, которые получаются в конце учебного года, а разница между этими цифрами весьма значительная. То, что в школе негде поместить себя батраку; то, что у нас беднейшая часть населения вынуждена уходить из учебных заведений и что материальные ресурсы школы чрезвычайно малы, мне кажется, обязывает нас сказать, что нам нужно, наконец, начать перестраивать наш бюджет с гораздо большими ассигнованиями на школу. (Аплодисменты). Мне кажется, что «всуе законы писать» относительно наших красных спецов, относительно того, что шахтинское дело требует от нас великолепного пролетарского стопроцентного состава, что нам необходимо иметь своих агрономов, учителей, техников, инженеров и проч., всуе об этом говорить, кричать и писать, если мы не будем давать насущно необходимых для настоящей реализации этого дела средств. Поэтому, мне кажется, комсомол должен занять здесь определенную позицию, в своей резолюции сказать совершенно бесстрашно, полным голосом, на основании учета всего того опыта, который он получит в течение работы этого съезда, что здесь нужно изменить положение дела. Иначе мы ничего не добьемся ни по линии специально классового улучшения нашей школы вообще, ни по линии состава наших красных спецов, состава наших техников и инженеров, ни по всяческим другим направлениям. Таким образом, товарищи, вопрос относительно наших кадров, в широком смысле этого слова, связан с вопросом относительно нашей школы, и школа есть, пожалуй, одно из самых больных мест в нашем общем советском организме. Я должен сказать, что парадоксальность положения еще более подчеркивается тем обстоятельством, что мы сейчас чрезвычайно занимаемся криками о культурной революции. Культурная революция без материальной базы, культурная революция без школы — это абсолютная ерунда. Об этом тоже нужно сказать. Мы не сможем и не сумеем вести вперед культурную революцию, если не обеспечим минимальными средствами важнейшие элементы подступа к этой самой культурной революции. Таким образом, и с точки зрения социально-классовой, и с точки зрения нашего кадрового состава, и с точки зрения общих задач культурной революции, и с точки зрения классовой борьбы, и с точки зрения хозяйственного строительства, и с точки зрения уничтожения элементарной безграмотности, ну с любой решительно точки зрения школа должна стоять в центре нашего внимания.

Должен еще сказать, что вопросы самокритики, вопросы необходимых условий роста и подбора комсомольских активистов связаны и с некоторыми переменами в системе руководства и внутренней механики комсомола. Нужно сейчас взять решительный курс на внутрикомсомольскую критику и внутрикомсомольскую демократию. Несомненно, что нужно на деле освежить комсомольский актив, руководящий комсомольский состав. Если в отношении партии целый ряд дел (Шахтинское, Артемовское, Сочинское и проч.) показали, что недостаточно только говорить о самокритике, а нужно также обеспечить возможность этой самокритики, т. е. нужно обязательно усилить ноту выборности наших органов, то точно так же нужно сказать это и относительно комсомола. Не был бы секретарем комсомольской организации в Сочи поставщик «живого товара», если бы в местной комсомольской организации имела место действительная выборность. Этого не было бы потому, что его в 24 часа выбросили бы, обмазав дегтем со всех сторон, а его не выбросили потому, что существовал «комсомольский зажим» внутри организации. Эти препоны нужно снять для того, чтобы действительно слово претворялось в дело.

Комсомольский съезд должен точно так же прямо сказать, что нужно улучшить партийное руководство комсомолом, и здесь я позволю себе не согласиться с отчетом ЦК, где сказано, что оно очень улучшилось. Вряд ли оно очень улучшилось, а может быть ухудшилось. (Смех. Аплодисменты).

Я должен сказать, что это особенно видно, начиная с верхов. Наш Центральный Комитет партии сейчас не больше, а фактически меньше, интересовался работой комсомола, нам нечего этого таить. В качестве представителя ЦК я прихожу к вам и докладываю, что ЦК обращал за последнее время на комсомол меньше внимания, чем в «предыдущую эпоху» нашего развития. Если это правильно, то правильно и другое, что на местах было примерно то же самое. (Смех. Аплодисменты).

(Голос: «Это самокритика»). Да, это самокритика. (Смех. Аплодисменты).

Я вообще советовал бы чрезвычайно многим товарищам зарубить себе на носу, что самокритика, это вовсе не значит, когда ты критикуешь другого, а самокритика означает, что ты критикуешь самого себя и другим разрешаешь критиковать тебя. (Смех. Аплодисменты. Из президиума: «Это правильно!»).

Если это правильно, то не правильно то, что написано в вашем отчете. (Смех. Аплодисменты).

Вот тов. Чаплин объясняет это тем, что корректура ошиблась и вместо одного слова поставила другое. (Смех. Аплодисменты).

Комсомольский съезд должен ответить на вопрос относительно партийного руководства по совести, что партийное руководство не улучшилось, а ухудшилось, что Это положение нетерпимо, что партийные организации должны это положение изменить, а ЦК партии должен принять все меры, которые отсюда вытекают.

Позвольте коротко отметить еще одну проблему, хотя бы в самом общем виде, о пионердвижении, В этой области за последние годы дело обстоит плохо, очень плохо. Помню, на XIII съезде я писал резолюцию относительно «пирамиды», что чем ниже по возрасту, тем шире должен быть охват
[ «Классовое руководство обеспечивается при наличии выдержанной революционно-марксистской линии наиболее чистым социальным составом главенствующей партии. Следующее поколение, организационно закрепленное в комсомоле, опираясь прежде всего на рабочий состав, может расширять свой социальный базис; наконец, организация юных пионеров должна захватывать и сплачивать — под руководством комсомольцев и коммунистически обработанных педагогов — еще более широкие по своему социальному составу круги» (Ив резолюции XIII съезда РКП (б) «О работе среди молодежи» / КПСС в революциях и решениях… — Т. 4. — С. 273).]
. Это положение правильно, по у нас сейчас получилось обратное соотношение. У нас получилось такое соотношение, что охват возрастов детскими,организациями, долженствующий быть более широким, суживается по сравнению с комсомолом. Уже один этот крупнейший факт сигнализирует на то, что дело обстоит здесь плохо… Если мы присмотримся к этому вопросу, то увидим, что вопрос упирается в первую очередь в недостаток руководящих кадров, которые бы понимали что-либо в деле руководства пионерами. К этому в основном сводится постановка задачи. Мне кажется, что ЦК, который вы изберете на этом съезде, должен будет обратить на эту проблему большое внимание; он должен обратить внимание на выработку руководителей из среды комсомола, на смычку с соответствующими педагогами, чтобы на следующем съезде выровнять линию, выйти с другим балансом, не с тем, который мы имели до сих пор.

Перехожу к последнему пункту, к вопросу относительно интернациональных связей комсомола. Международное положение Советских республик всем известно. Совершенно очевидно, что мы вступили в полосу, когда возможность нападения на нас со стороны капиталистических стран усиливается. Тот, кто наблюдает за международной жизнью последнего периода, без труда увидит, насколько напряженным стало международное положение. Возьмем избирательные кампании. Избирательная кампания во Франции — «парламентская» операция, но разве в этом году избирательная кампания не насыщена была духом самой напряженной классовой борьбы? Как никогда за последнее время! Ни одна из избирательных кампаний во Франции за последние годы не проходила при таком ожесточении. Разве недавно прошедшее 1 Мая не показало нам величайшего обострения классовой борьбы, разве оно не показало, что классовые группировки стали стеной одна против другой? Разве около 400 раненых и убитых в Варшаве во время первомайской демонстрации, цифра, которую мы не слыхали со времен «пятого года», разве она не показывает, что и здесь набухли противоречия капиталистического порядка? Разве различные попытки финансового и экономического бойкота, которые имеются против СССР, не показывают то же самое, не говорят убедительным и ярким языком?

Вот почему для нашей партии и для комсомола вопрос об интернациональных связях и интернациональной работе приобретает первенствующее значение. Если мы должны были в Коминтерне сейчас напрячь все усилия для того, чтобы поставить коренным образом тактические проблемы и поставить целый ряд организационных проблем, которые должны повести форсированным маршем наши партии по пути превращения их в массовые коммунистические партии, то всесоюзная делегация в КИМ
[Коммунистический интернационал молодежи (КИМ) — международная молодежная организация (1919—1943), секция Коминтерна. В создании КИМ активно участвовал В. И. Ленин. Состоялось шесть конгрессов КИМ. Значительный урон его работе был нанесен начавшимися с 1937 г. необоснованными репрессиями против руководящих кадров ВЛКСМ и КИМ. В мае 1943 г. вслед за роспуском Коминтерна был также распущен КИМ.]
должна, мне кажется, поставить вопрос об усилении работы Коммунистического Интернационала Молодежи. КИМ в последнее время терял своих членов в большей степени, чем теряли в предыдущий период коммунистические партии. Развитие нашей организации повсюду, развитие комсомольских организаций в Западной Европе должно быть сейчас подчеркнуто на этом съезде, и в этом направлении должно быть даны соответствующие директивы представительству всесоюзного ленинского комсомола в международной организации комсомола. Но нужно сейчас подчеркнуть также задачи интернационального воспитания и задачи ознакомления комсомольцев и рабоче-крестьянской молодежи со всеми рабочими партиями, с положением дела в других странах; в то же самое время необходимо налаживать в возрастающей степени прямую связь международного характера; точно так же, как некоторые наши фабричные организации, которые переписываются с рабочими той или другой фабрики во Франции, Германии и проч.,— так должны работать и комсомольцы. Мне кажется, что комсомольская организация должна в возрастающей степени прибегнуть к разнообразным методам налаживания своей интернациональной связи, усилить, расширить, углубить эту работу для того, чтобы подготавливать систематически изо дня в день общий фронт всего международного комсомольского пролетариата и идущих за ним слоев деревни.

Таким образом, товарищи, все наши задачи получают в тот период, в который мы входим, огромный размах. Неправда, величайшая чепуха, величайший вздор, что мы переходим только на латание старых подошв. Мы должны выказывать величайшее «внимание к мелочам». Но мы вошли в период, когда у нас в области международных отношений должна идти великая подготовка к огромным боям, которых у нас еще не было, ибо будущие бои — это не есть бои гражданской войны с босыми армиями и с маленькими отрядами, плохо вооруженными и проч.: нам предстоит огромная борьба с капиталистическим мощным врагом, которая потребует напряжения всех международных сил, идущих под нашим знаменем, которая потребует мобилизации всех взрослых и комсомольских организаций, которая будет требовать от них величайшего героизма.

В области нашей внутренней политики и хозяйственного строительства мы приступили точно так же к разрешению задач огромного масштаба, мы приступили к капитальному строительству; мы с величайшим напряжением, о огромными трудностями разрешаем колоссальную задачу. Кто посмеет сказать, что это есть задача, которую можно якобы сравнить с прыжками блохи? Мы поставили гигантскую задачу культурной революции в нашей стране. Мы продолжаем свое наступление на убегающего противника. Мы должны в этот отрезок времени заострить эту борьбу, связанную с нашим социалистическим строительством, мы должны в возрастающей степени теснить внутреннего врага, мобилизуя вокруг нашей партии и комсомола все более широкие массы, приступая к широкой мобилизации всех слоев международного пролетариата. Наши комсомольцы были всегда в передних рядах борцов с империалистической войной. Вожди комсомольских организаций и вышедшие из них новые лидеры наших коммунистических партий всегда стояли в первых шеренгах против империалистической войны. Они там будут стоять и впредь, и наш съезд, съезд Всесоюзного ленинского комсомола, должен и здесь сказать свое полновесное слово. Мы вступили в период задач более великих, чем когда бы то ни было, и, как в прежний период, комсомольская организация будет поставщиком великой революционной энергии, она и в этот исторический период будет идти под тем же славным знаменем. Она не успокоится тем, что всесоюзный пролетариат вручил ей Красный орден
[В 1928 г. за мужество и отвагу, проявленные в гражданской войне, комсомол был награжден Орденом Красного Знамени.]
. Она будет носить этот орден для того, чтобы завоевать еще более славные, еще более решающие и еще более могучие победы. (Бурные аплодисменты. Съезд встает и устраивает т. Бухарину овацию).